– Бри? Я же тебе говорил…

– Знаю. Но я видела, как она на тебя смотрит.

– Ладно, договорились, – проворчал Саймон, сдвинув брови. – Больше никаких вопросов про Элиота.

– Отлично.

– Должен сказать, сестра у тебя… напористая.

– Оно обожает всех контролировать. Учти, я выбрала самые вежливые слова, чтобы выразить свою мысль.

– Похоже, вы плохо уживаетесь вместе.

– В последнее время чуть лучше, чем раньше, – сказала я и уставилась в меню.

– Рад это слышать. Значит, ты больше не наказана, верно?

Разве я говорила Саймону, что наказана? Может, говорила, но то, что я была не в состоянии с ходу вспомнить об этом, меня несколько отрезвило. Слишком много разных миров. Слишком много Саймонов. Мне следовало быть внимательной.

– Можно сказать и так. Мои родители, похоже, немного смягчились.

– Слава богу.

– Да, – произнесла я, наблюдая за официанткой, которая направилась к нашему столику. – Хочешь узнать один секрет?

– Конечно.

– Даже если бы я по-прежнему была наказана, то все равно выбралась бы из дома.

– Просто смылась? Ради свидания со мной? Я польщен.

Саймон накрыл рукой мою ладонь и погладил большим пальцем костяшки пальцев на тыльной стороне.

– Означает ли это, что теперь я тоже твой секрет?

– Трудновато скрывать тебя от других, когда ты заявляешься ко мне домой. А что ты говоришь о нас людям?

Саймон откинулся на спинку стула.

– Ты считаешь, что уже существуем «мы»?

Мне внезапно стало холодно. Что это я, в самом деле? Глупо было думать, будто флирт в библиотеке и одно свидание означали, что мы – пара. Я ведь имела дело с Саймоном Лэйном. Красивым, обаятельным, любимцем девушек, но никого не любящим Саймоном. Я просто занималась самообманом.

Пожалуй, лучше надеть привычные защитные доспехи.

– Значит, я у тебя что-то вроде блюда месяца? – холодно произнесла я, вскинув подбородок, и взяла из корзины с хлебом булочку. Главное сейчас было оставаться спокойной. Равнодушной. Саймон еще не успел подобраться ко мне достаточно близко, чтобы ранить по-настоящему больно. Во всяком случае, мне хотелось в это верить. – Может, ты ошибся, и тебе следует снова попытать счастья с Бри?

– Послушай, сбавь обороты, ладно? – Глаза Саймона гневно сверкнули. – Это наше первое свидание. Я тебя даже еще ни разу не поцеловал. Может, займемся выяснением отношений после десерта?

В голосе Саймона я услышала нотки отчаяния, но не гнева. В моей душе снова вспыхнула надежда, хотя это было глупо.

Некоторое время мы оба молчали.

– Ладно, не будем торопиться, – с трудом выдавила я наконец. – Ты сказал, что ни разу еще меня не поцеловал. А что, ты собирался это сделать?

Уголок рта Саймона слегка вздернулся.

– Для начала.

– Вот как? – К сожалению, мой голос, вопреки моему желанию, слегка дрогнул.

– Ну да. – Саймон снова открыто посмотрел мне в лицо. В его взгляде больше не было гнева – его глаза искрились весельем. – Так что ешь, набирайся сил.

Какое-то время мы оба пытались говорить о всяких пустяках. Когда ужин стал подходить к концу, Саймон спросил:

– Ты будешь десерт?

В этот момент мне больше всего на свете хотелось пойти куда-нибудь в такое место, где нас не разделял бы стол и где бы нас никто не видел.

– Не здесь, – ответила я.

– Кстати, моя мама тоже чуть не оказалась в том поезде, который потерпел крушение, – неожиданно сообщил Саймон.

– Что ты говоришь? – изумленно ахнула я.

– В тот день она сильно опаздывала. Перед выходом из дома пролила на себя чай, и ей пришлось переодеваться. Когда поезд, на который она старалась успеть, сошел в рельсов, она ехала в машине на станцию. А все люди, с которыми она каждый день ездила в одном вагоне, погибли. Все до единого. Вот так. Переодевание спасло ей жизнь. В это трудно поверить.

– Не так уж и трудно, – заметила я и отпила из стакана большой глоток воды.

– Как раз тогда она познакомилась с моим отцом. Он работал на канале Эн-тэ-эс-би, готовил репортаж о катастрофе. Мама говорит, что когда он закончил брать у нее интервью, она уже знала, что он – тот самый мужчина, который ей нужен.

Я подумала о том, что наверняка в каком-то из отраженных миров отец Саймона принял решение не бросать жену и маленького сына. А значит, где-то существовала реальность, в которой повзрослевшему Саймону не нужно было в одиночку ухаживать за тяжелобольной матерью.

– А ты не думал рассказать ему о том, что твоя мама больна?

– Он этого не заслуживает. Послушай, я ведь тебе ничего не говорил про…

У меня похолодело в животе.

– Говорил.

– Неправда. Я ни с кем не говорю об отце, – неуверенно возразил Саймон.

– Говорил, говорил, – сказала я в безумной надежде, что моя настойчивость поможет мне убедить Саймона в том, что он ошибается. – О маме ты тоже ни с кем не говоришь. Но мне ты про нее рассказал.

Саймон провел ладонью по волосам.

– Может, ты и права. Может, я и в самом деле тебе рассказывал… Послушай, у тебя было когда-нибудь дежавю?

– Никогда, – ответила я и усмехнулась. – Неужели такое на самом деле бывает?

Я прекрасно знала, что дежавю действительно случается, и не так уж редко. У нас, Путешественников, это явление обозначалось термином «синаптический резонансный перенос», или аббревиатурой СРП. Оно происходило в случаях, когда чьи-то воспоминания о каком-нибудь событии передавались из параллельного мира в Главный, то есть от человека-эха его Оригиналу – или наоборот.

Но во время нашей совместной работы над композицией настоящий Саймон использовал мелодию Саймона из Мира Пончиков. В свою очередь, Саймон из Мира Пончиков всякий раз реагировал на меня как на знакомого человека. Саймону с кладбища было известно мое имя. Правда, обычно СРП не представлял собой конкретных воспоминаний. Но детали, которые смущали и пугали меня, можно было объяснить лишь как некую разновидность СРП. Иные варианты просто не приходили мне в голову. Я нашла ответ на беспокоивший меня вопрос, и он не предполагал ничего, что могло бы представлять опасность.

Я сделала из салфетки некое подобие звезды. Саймон молча наблюдал, как я сгибаю накрахмаленную ткань.

– Ну что, пойдем? – сказал он, когда я закончила.

Выйдя на улицу, мы увидели в вечернем небе низко висящую оранжевую луну.

– Куда теперь? – спросила я, когда Саймон помог мне сесть в машину.

– Куда угодно, лишь бы вместе с тобой, – ответил он, задержав мою руку в своей.